Альбом воина

 

ПОИСК «БЛАГОПРИЯТНОГО ПЯТНА»

Я участвовала в большом мероприятии — известный лама давал посвящение и практику. Народу было более двух тысяч человек.
В самом начале лама велел всем новичкам сесть в первый ряд, чтобы было все видно и слышно, чтоб ничего не упустили. Новички ринулись занимать места. Так как народу было много, в первый ряд все не уместились, заняли и второй, и третий. При этом плотность была такова, что невозможно было сесть в падмасану, чтобы свободно положить колени на пол — соседи хотели сесть так же, все упирались коленками друг в друга, пытались подвинуть или вытеснить. Я потерпела так пару дней, а потом плюнула и решила пересесть — пусть подальше, но чтобы свободно.
Я ушла со своего места прямо под сценой в центре первого ряда и села у боковой стены, достаточно далеко, чтобы хорошо видеть. В этом месте стояли колонки, и голос ламы, говорящего в микрофон, глушил, а сзади сильно дуло в спину. На вторую сессию этого дня я даже взяла с собой спальник, чтобы обернуть вокруг спины и согреться, но он меня не спас. Я так сильно замерзла, что вынуждена была уйти, не дожидаясь конца сессии.
На следующий день я решила сесть сзади. Тут было посвободней, не так сильно дуло, не было колонок. Мое место было прямо напротив сцены, но далеко, почти в конце зала. А зал был огромный, размером чуть меньше футбольного поля.
Оглядываясь на сидящих людей в каждом из трех мест моего пребывания, я вдруг увидела, что в каждом из мест люди одинаковые — у них некий общий знаменатель. То есть если в первом месте общность людей можно было назвать «хабалки» или «сплетницы» (независимо от пола), то в другом — «отщепенцы», а в третьем — «удовлетворенно-спокойные». «Хабалки и сплетницы» не могли сосредоточенно делать практику, они суетились, переговаривались, издавали смешки и реплики. «Отщепенцы» были замкнуты, сами в себе, не хотели, чтобы их трогали и сами не трогали других. «Удовлетворенно-спокойные» были доброжелательны, улыбчивы, не говорили попусту, были отзывчивы и помогали, если к ним обращались. Слушали они внимательно, практиковали спокойно и даже отрешенно, без фанатизма.
Все они оказались в своей группе не случайно. Выбирая места, люди, казалось бы, оценивают только территорию: не дует ли, не капает сверху, удобно ли сидеть, хорошо ли видно и слышно. Но на самом деле, что-то в них исследовало расположившихся в этом месте людей. И если окружающие принадлежали той же группе, к которой относился и выбирающий место, то он находил его подходящим, комфортным.
Если бы можно было покрасить людей определенной группы в какой-то цвет, то весь зал был бы покрыт крупными пятнами — синими, красными, зелеными, желтыми. И водоразделом между этими пятнами были бы люди, которые являются переходным цветом, между соседними цветами. К «переходным» относились бы те, кто включал в себя часть характеристики «синих» и «красных», например. Такие сидели бы между «синей» и «красной» группами. Отдельные представители разных групп никогда бы не сели вместе. То есть размещение «синего», «красного» и «желтого» близко друг к другу невозможно. Разные цвета никогда не образуют одну общность. Зал сверху мог бы выглядеть именно пятнами, а не цветными вкраплениями, подобно конфетти.
Выбирающий место человек видит все, а не смотрит на часть помещения. Но не осознает этого. Если он сможет быть осознанным в момент выбора, он будет знать, почему сел именно сюда.