- Ты слышишь, что говорит тебе ветер? -- спросил мистер Флорес после долгого молчания. Он поворачивал голову в разные стороны, так что я полностью могла оценить его поразительную манеру двигать ушами.
-- Самурито! -- шепотом воскликнула я, когда воспоминания заполнили мой разум. Самурито, малый канюк, это было прозвище друга детства из Венесуэлы. У мистера Флореса были такие же тонкие, птичьи черты лица, черные как смоль волосы и глаза горчичного цвета. И наиболее поразительным было то, что он, как и Самурито, мог двигать ушами -- по отдельности или двумя сразу.
Я рассказала м-ру Флоресу о моем друге, которого знала с детского сада. Во втором классе мы сидели за одной партой. Во время длительного полуденного перерыва вместо того, чтобы есть свои завтраки в школьном саду, мы обычно тайком убегали из школы и забирались на вершину ближайшего холма, чтобы поесть в тени самого большого -- мы верили в это -- дерева манго в мире. Его самые нижние ветви касались земли, а самые высокие -- задевали облака. В сезон созревания мы обычно объедались плодами манго.
Вершина холма была нашим излюбленным местом до того дня, когда мы обнаружили там тело школьного сторожа, свисающее с высокой ветки. Мы не смели ни сдвинуться с места, ни заплакать. Но никто из нас не хотел потерять лицо перед другим. Мы не стали влезать на ветви в тот день, но попытались съесть наши завтраки на земле, фактически под телом умершего человека, желая узнать, кто из нас не выдержит первым. И это была я.
-- Ты когда-нибудь думала о смерти? -- шепотом спросил меня Самурито.
Я взглянула вверх на висящего человека. В то же мгновение ветер зашелестел в ветвях с необычным упорством. В шелесте я ясно услышала, как умерший человек шептал мне, что смерть была успокоением. Это было настолько жутко, что я вскочила и, вопя, понеслась прочь, безразличная к тому, что Самурито мог подумать обо мне.
-- Ветер заставил ветви и листья говорить с тобой, -- сказал м-р Флорес, когда я закончила свой рассказ.
Его голос был мягким и низким. Золотые глаза горели лихорадочным огнем, когда он продолжил объяснять, что в момент своей смерти, в одной мгновенной вспышке, воспоминания, чувства и эмоции старого сторожа высвободились и были поглощены манговым деревом. -- Ветер заставил ветви и листья говорить с тобой, -- повторил мистер Флорес. -- Ибо ветер -- твой по праву.
Как во сне, он бросил взгляд сквозь листву, его глаза внимательно смотрели за поле, в освещенное солнцем пространство. -- То, что ты женщина, дает тебе возможность повелевать ветром, -- продолжал он. -- Женщины не знают этого, но они могут вступить в диалог с ветром в любое время.