Человеческая форма — это распорядки, шаблоны, правила
— Все мы рождаемся легкими и парящими, по постепенно наша форма становится фиксированной и прикованной к земле. Мы сами себя такими делаем.
Карлос Кастанеда. Сказки о силе.
* * *
— Для того, чтобы измениться, воин должен сбросить свою человеческую форму. Иначе это будут только разговоры об изменении, как в твоем случае. Нагваль сказал, что бесполезно полагать или надеяться, что человек может изменить свои привычки. Человек не может измениться ни на йоту, пока держится за свою человеческую форму.
Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы.
Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан.
— 1 —
Я спросил, не нарушает ли мое появление его привычный распорядок. Он взглянул на меня, слегка нахмурившись, и ответил, что у него нет никаких распорядков и что если мне хочется, я могу провести у него хоть целый день.
— 2 —
Он объяснил, что специально старался напугать меня до потери сознания безумностью своего непредсказуемого поведения, потому что у него самого голова идет кругом от предсказуемости моего. И добавил, что моя приверженность распорядкам не менее безумна, чем его вой.
Я был в шоке и принялся доказывать, что у меня нет никаких распорядков.
— 3 —
— О каких распорядках ты говоришь? — спросил я.
— Обо всем, что ты делаешь. Ты действуешь в соответствии с распорядком.
— А разве другие действуют не так?
— Не все. Я ничего не делаю в соответствии с распорядком.
— Что подсказало тебе такой ход, дон Хуан? Что я такого сделал, что заставило тебя действовать именно таким образом?
— Ты беспокоился по поводу ленча.
— Но я же ничего тебе не сказал, откуда ты узнал, что я беспокоюсь о ленче?
— Вопрос о еде возникает у тебя ежедневно около полудня, в шесть вечера и в восемь утра, — произнес он со зловещей усмешкой. — В это время ты начинаешь беспокоиться о еде, даже если не голоден. И чтобы продемонстрировать тебе запрограммированность твоего духа, мне нужно было только завыть сиреной. Твой дух выдрессирован работать по сигналу.
Он вопросительно уставился на меня. Мне нечего было сказать в свою защиту.
— А теперь ты готов превратить в распорядок охоту, — продолжал он. — Ты уже установил в этом деле свой ритм: в определенное время ты разговариваешь, в определенное время — ешь, в определенное время — ложишься спать.
Мне нечего было сказать. Дон Хуан очень точно описал мою привычку есть в одно и то же время. Похожая структура была во всем, чем я занимался.
— 4 —
Я не мог себе представить жизнь без распорядков.
— 5 —
— ...Тебе уже должно быть ясно: ты подобен тем, на кого охотишься, ты — легко предсказуем.
Я попросил уточнить на конкретных примерах.
— Я говорю об охоте, — принялся спокойно объяснять дон Хуан. — Поэтому я так подробно останавливаюсь на том, что свойственно животным: где они кормятся; где, как и в какое время спят; где живут; как передвигаются. Все это — программы, распорядки, на которые я обращаю твое внимание, с тем, чтобы ты провел параллели с самим собой и осознал, что ты сам живешь точно так же. Ты внимательно наблюдал за жизнью и повадками обитателей пустыни. Они едят и пьют в строго определенных местах, они гнездятся на строго определенных участках, они оставляют следы строго определенным образом. То есть всему, что они делают, присуща строгая определенность, поэтому хорошему охотнику ничего не стоит предвидеть и точно рассчитать любое их действие. Я уже говорил, что с моей точки зрения ты ведешь себя точно так же, как те, на кого ты охотишься. И в этом ты отнюдь не уникален. Когда-то в моей жизни появился некто, указавший мне на то же самое в отношении меня самого. Всем нам свойственно вести себя подобно тем, на кого мы охотимся. И это, разумеется, в свою очередь делает нас чьей-то добычей.
— 6 —
— Вычислить, что в такой ситуации будет делать обычный человек, очень легко. Прежде всего страх превратит его в добычу. А добыча может действовать только двумя способами: либо бросается наутек, либо прячется. Если у человека нет оружия, он, вероятнее всего, бросится к открытому месту, чтобы там спастись бегством. Если он вооружен, он приготовит оружие к бою и устроит засаду, либо застыв неподвижно в зарослях, либо рухнув на землю.
— 7 —
— Охотник за силой наблюдает за всем, — продолжал он. — И все, за чем он наблюдает, раскрывает ему какие-нибудь тайны.
— Но как убедиться в том, что наблюдаемый тобой объект раскрывает тебе тайну? — спросил я.
Я рассчитывал, что он выдаст мне какую-нибудь формулу, позволяющую делать «правильные» интерпретации.
— Единственный способ убедиться — неукоснительно следовать всем тем инструкциям, которые я давал тебе, начиная с самой первой нашей встречи, — ответил он. — Чтобы обладать силой, нужно вести жизнь, наполненную силой.
— 8 —
Мыслей было необычно мало. Я смутно чувствовал, что неожиданное изменение его настроения является чем-то вроде предупреждения, но не испугался и не встревожился. Просто мне больше не хотелось разговаривать. Слова почему-то казались мне неточными, а их значения — слишком расплывчатыми. Никогда прежде у меня не возникало подобного чувства, но стоило мне осознать необычность своего настроения, как я поспешно заговорил.
— 9 —
Сперва я обошел вершину по периметру, намереваясь постепенно по спирали приблизиться к ее центру. Но как только я замкнул периметр, дон Хуан меня остановил.
Он сказал, что я иду на поводу у своего пристрастия к распорядкам и программам. Он добавил, что мне, конечно, удастся систематически покрыть всю площадь вершины, но при таком тупом методе подходящего места мне не отыскать ни за что.
— 10 —
У меня уже было некое подобие объяснения, которое в принципе вполне меня устраивало.
— 11 —
Естественно, как и всякий раз, когда дон Хуан сталкивал меня нос носу с непостижимым, в голову пришла мысль, что меня попросту водят за нос при помощи самых обычных человеческих средств. Так было всегда — стоило моему сознанию столкнуться с каким-либо стрессовым фактором подобного рода, как оно неизменно и непроизвольно хваталось за одни и те же логические построения.
Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан. Киев «София», Ltd. 1992
Карлос Кастанеда. Сказки о силе
— 1 —
— Ты достаточно знаешь о пути воина, чтобы поступать должным образом, но тебе мешают старые привычки и нелепый распорядок жизни.
— 2 —
— ...Твое знание слишком устрашающе. В нем нет для меня утешения. Нет гавани для приюта.
— Ты опять все путаешь. Утешение, гавань, страх — все это настроения, которым ты научился, даже не спрашивая об их ценности. Как видно, черные маги уже завладели всей твоей преданностью.
— Кто такие черные маги?
— Окружающие нас люди являются черными магами. А поскольку ты с ними, то ты тоже черный маг. Задумайся на секунду, можешь ли ты уклониться от тропы, которую они для тебя проложили? Нет. Твои мысли и поступки навсегда зафиксированы в их терминологии. Это рабство. А вот я принес тебе свободу. Свобода стоит дорого, но цена не невозможна. Поэтому бойся своих тюремщиков, своих учителей. Не трать времени и сил, боясь меня.
Я знал, что он был прав. Но, несмотря на мое искреннее согласие с ним, я знал, что привычки моей жизни обязательно заставят меня тянуться к моей старой тропе. Я и в самом деле был рабом.
— 3 —
— Все мы рождаемся легкими и парящими, по постепенно наша форма становится фиксированной и прикованной к земле. Мы сами себя такими делаем. Пожалуй, можно сказать, что эти люди имеют другую форму, потому что живут как воины.
— 4 —
Видение Паблито привело меня в еще большее потрясение, чем видение Элихио.
Дон Хуан так смеялся, что слезы потекли у него по щекам.
— Почему эти люди имеют другую форму? — спросил я.
— У них больше личной силы, — заметил он. — Как ты мог заметить, они не привязаны к земле.
— Что дало им такую легкость? Они что, такими родились?
— Все мы рождаемся легкими и парящими, по постепенно наша форма становится фиксированной и прикованной к земле. Мы сами себя такими делаем. Пожалуй, можно сказать, что эти люди имеют другую форму, потому что живут как воины.
— 5 —
— Жаль, что ты всё ещё такой тяжёлый, — сказал он. — Тебя всегда останавливает ошеломление, и поэтому ты не видишь настоящего искусства Хенаро.
— 6 —
— После того, как ученик получил свою магическую задачу, он готов к другого типа наставлениям, — продолжал он. — Здесь он уже воин. В твоем случае, поскольку ты уже не был учеником, я обучил тебя трем техникам, помогающим сновидению: разрушению распорядка жизни, бегу силы и неделанию.
— 7 —
Он объяснил, что разрушение рутины, бег силы и неделание были путем к обучению новым способам восприятия мира, и что они давали воину намек на невероятные возможности действия. По идее дона Хуана, знание отдельного практического мира сновидения делалось возможным при помощи использования этих трех техник.
Карлос Кастанеда. Сказки о силе. Киев «София», Ltd. 1992
Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы.
— 1 —
— Ты всегда ошибаешься, так как ты полагаешься на слова, чтобы непременно объяснить все. Так как я мать Паблито, и ты слышал, что они — мои девочки, ты сделал вывод, что они должны быть братом и сестрами.
— 2 —
— Ты ведь знаешь о человеческом шаблоне и человеческой форме, правда? — спросила она.
Я изумленно уставился на нее.
— Я только что видела, что ты ничего не знаешь о них, — улыбнувшись, сказала она.
— Ты абсолютно права.
— Нагваль говорил мне, что человеческая форма — это сила, а человеческий шаблон — это… ну… шаблон. Он сказал, что все имеет свой особый шаблон. Растения имеют шаблоны, животные, черви. Ты уверен, что Нагваль никогда не показывал тебе человеческий шаблон?
Я рассказал ей, что он упоминал это понятие, но лишь вкратце, пытаясь объяснить один из моих снов. В этом сне я увидел человека, который, казалось, прятался в темноте узкой лощины. Заметив его там, я испугался. Какое-то время я смотрел на него, а потом человек выступил вперед и стал виден полностью. Он был обнажен и тело его пылало. Выглядел он утонченным, почти хрупким. Мне понравились его глаза. Они были дружескими и глубокими. Я подумал, что они очень доброжелательны. Но затем он отступил назад, в темноту и его глаза стали подобны двум зеркалам, глазам свирепого животного.
Дон Хуан сказал, что я столкнулся в «сновидении» с человеческим шаблоном. Он объяснил, что для вступления в контакт с человеческим шаблоном маги располагают таким средством, как «сновидение». И что шаблон людей является определенной сущностью, которую могут видеть только маги, когда они насыщены силой и, безусловно, все — в момент смерти. Он описал шаблон как источник, начало человека. Без шаблона, группирующего вместе силу жизни, эта сила не имеет возможности собраться в человеческую форму. Он объяснил мой сон как краткий, очень упрощенный и мимолетный взгляд на шаблон. И еще добавил, что мой сон безусловно подтверждает, что я — человек схематичный и приземленный.
Смеясь, Ла Горда заметила, что хотела сказать мне то же самое. Видеть шаблон как обычного земного человека, а затем еще и как животное — действительно очень упрощенное видение.
— Наверное, это был просто обычный бестолковый сон, — сказал я, пытаясь оправдаться.
— Нет, — ответила она с усмешкой. — Видишь ли, человеческий шаблон пылает и всегда находится в водных дырах и водных лощинах.
— Почему именно там?
— Он питается водой. Без воды нет шаблона. Я знаю, что Нагваль регулярно брал тебя к водным дырам в надежде показать тебе шаблон. Но увидеть его не позволяла твоя пустота. То же самое было и со мной. Он обычно заставлял меня ложиться обнаженной на камень в самом центре водной дыры, но я добилась только ощущения чьего-то присутствия, напугавшего меня до потери сознания.
— Почему пустота мешает увидеть шаблон?
— Нагваль сказал, что все в мире — сила, притяжение или отталкивание. Для того, чтобы нас отталкивали или притягивали, мы должны быть похожи на парус или воздушный змей на ветру. Но если в нашей светимости дыра, сила пройдет насквозь и не подействует.
Нагваль говорил мне, что Хенаро очень любил тебя и изо всех сил пытался помочь тебе осознать дыру в середине твоего тела. Он заставил летать свое сомбреро как змея, чтобы расшевелить тебя; он даже вытягивал тебя из этой дыры, доводя тебя до поноса, но ты так никогда и не уловил того, что он делал.
— Но почему они не говорили так понятно, как ты сейчас?
— Они говорили, но ты не обращал внимания на их слова.
Я не мог ей поверить. Немыслимо было допустить, чтобы они говорили мне об этом, а я не смог осознать.
— Ты когда-нибудь видела шаблон, Горда?
— Конечно, когда я снова стала полной. Я пошла однажды сама к той водной дыре и он был там. Это было лучистое светящееся существо. Я не могла смотреть на него. Оно ослепило меня. Я ощущала счастье и прилив сил. Ничто другое не имело значения. Ничто. Мне просто хотелось быть там. Нагваль сказал, что иногда, когда у нас достаточно личной силы, мы можем схватить проблеск шаблона, даже если мы и не являемся магами. Когда это случается, мы говорим, что видели Бога. Он сказал, что если мы называем его Богом, то это правда. Шаблон — это Бог.
Я пришла в ужас, услышав это от Нагваля, потому что я была очень религиозна. Религия — это все, что у меня было. Поэтому от слов Нагваля меня обычно бросало в дрожь. Но потом я стала полной, силы мира начали толкать меня, и я поняла, что Нагваль бы прав. Шаблон — это Бог. Как ты думаешь?
— Обещаю тебе сказать это в день, когда увижу его.
Она засмеялась и сказала, что Нагваль обычно шутил, что в тот день, когда я увижу шаблон, я стану монахом, потому что в глубине души я очень религиозен.
— Шаблон, который ты видела, кем он был — мужчиной или женщиной? — спросил я.
— Ни то, ни другое. Это был просто светящийся человек. Нагваль сказал, что я могла бы спросить что-нибудь о себе самой. Что это шанс, которого не должен упускать воин. Но я не смогла придумать вопроса. И так было лучше всего. У меня остались самые прекрасные воспоминания об этом. Нагваль сказал, что воин, имеющий достаточно силы, может видеть шаблон много-много раз. Какая это, должно быть, большая удача!
— Но если человеческий шаблон — это то, что скрепляет нас вместе, то что же тогда человеческая форма?
— Нечто клейкое, клейкая сила, которая делает нас такими людьми, какие мы есть. Нагваль говорил мне, что человеческая форма на самом деле бесформенна. Как и союзники, которых он носил в своей горлянке, это может быть чем угодно. Но, несмотря на отсутствие формы, оно владеет нами в течение всей нашей жизни и оставляет только со смертью. Я никогда не видела человеческую форму, но я чувствовала ее в своем теле.
Затем она описала очень сложную серию восприятий, которые были у нее в течение последних нескольких лет. Их кульминацией было серьезное физическое расстройство, напомнившее мне описание тяжелого сердечного приступа. Она сказала, что человеческая форма, являясь силой, покинула ее тело после тяжелой внутренней борьбы. Этот процесс и проявился в виде тяжелого недомогания.
— Похоже, у тебя был сердечный приступ.
— Может быть и так, — сказала она, — но одно я знаю точно. В тот день, когда это произошло, я потеряла человеческую форму. Я так ослабела, что в течение нескольких дней не могла даже вставать с постели. С того дня у меня уже не было энергии оставаться моим прежним «я». Время от времени я пыталась вернуться к своим старым привычкам, но у меня просто не было сил наслаждаться ими, как прежде. В конце концов я бросила эти попытки.
— В чем смысл потери твоей формы?
— Для того, чтобы измениться, воин должен сбросить свою человеческую форму. Иначе это будут только разговоры об изменении, как в твоем случае. Нагваль сказал, что бесполезно полагать или надеяться, что человек может изменить свои привычки. Человек не может измениться ни на йоту, пока держится за свою человеческую форму. Как говорил Нагваль, воин знает, что измениться он не может. Но хотя ему это прекрасно известно, он все же пытается изменить себя. Это единственное преимущество, которое воин имеет перед обыкновенным человеком. Воин не испытывает разочарования, когда пытаясь измениться, терпит неудачу.
— Но ты остаешься собой, Горда, не так ли?
— Нет. Уже нет. Единственное, что заставляет считать себя собой — это форма. Когда она уходит, ты — ничто.
— Но ведь ты все еще разговариваешь, думаешь и чувствуешь как обычно, или нет?
— Ни в коей мере. Я — новая.
Она засмеялась и крепко обняла меня, словно утешая ребенка.
— Только Элихио и я потеряли свою форму, — продолжала она. — Большой удачей было потерять ее, когда Нагваль еще был с нами. Вам же предстоит ужасное время. Это — ваша судьба. Тот, кто потеряет ее следующим, будет пользоваться только моей поддержкой. Мне жаль его заранее.
— Что ты еще чувствовала, потеряв форму, Горда, кроме недостатка энергии?
— Нагваль сказал, что воин без формы начинает видеть глаз. Закрывая глаза, я постоянно видела его перед собой. Это было так плохо, что я больше не могла отдыхать: глаз следовал за мной повсюду, куда бы я ни пошла. Я чуть не сошла с ума. В конце концов, видимо, я стала привыкать к нему. Сейчас я даже не замечаю его, потому что он стал частью меня.
Бесформенный воин использует этот глаз, чтобы приступить к сновидению. Если ты не имеешь формы, то тебе не нужно засыпать, чтобы делать сновидение. Глаз перед тобой всякий раз тянется туда, куда ты хочешь отправиться.
Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы. Глава 3. Ла Горда (сравнить с книгой)
—3 —
Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы. Киев «София», Ltd. 1992