Вызов воина

 

— Воин тем и отличается от обычного человека, что он все принимает как вызов, тогда как обычный человек принимает все как благословение или проклятие. 

Карлос Кастанеда. Сказки о силе.


 

Карлос Кастанеда. Сказки о силе

1

— Воин не жалуется и ни о чем не сожалеет. Его жизнь — бесконечный вызов, а вызовы не могут быть плохими или хорошими. Вызовы — это просто вызовы.

— 2 —

— Я надел свой костюм ради тебя, — таинственно сказал он. — Этот костюм — мой вызов. Смотри, как хорошо я выгляжу в нем! Как легко! А? Не правда ли?
Дон Хуан действительно выглядел прекрасно. Для сравнения я вспомнил о своем дедушке, когда он надевал свой тяжелый английский фланелевый костюм. Мне всегда казалось, что он чувствует себя в нем неестественно. Дон Хуан же, напротив, смотрелся очень непринужденно.
— Думаешь, мне легко выглядеть естественно в костюме? — спросил он.
Я не знал, что ответить, но про себя подумал, что судя но его виду и поведению, для него это самая легкая вещь в мире.
— Носить костюм — это вызов для меня, — сказал он. — Вызов такой же трудный, как для тебя — носить сандалии и пончо. Однако у тебя никогда не было необходимости принимать это как вызов. Мой случай другой. Я — индеец.

— 3 —

— Воин тем и отличается от обычного человека, что он все принимает как вызов, тогда как обычный человек принимает все как благословение или проклятие. 

— 4 —

— Для правильного тоналя все, что есть на острове тональ, является вызовом. Иными словами, для воина все в мире является вызовом. И, разумеется, величайшим вызовом из всех является его ставка на силу.

— 5 —

Он даже вручил мне блокнот и карандаш, как если бы я мог писать в темноте. Он заметил, что я должен быть настолько спокоен и нормален, насколько это возможно, и нет лучшего для меня способа укрепить свой тональ, чем мои записи. Всё это дело он представил в особом свете. Он сказал, что записывание — моё предрасположение, а раз так, то я должен быть способен делать заметки в любых обстоятельствах, даже в полной темноте. В его голосе был оттенок вызова, когда он сказал, что я могу превратить делание заметок в задачу воина, а в этом случае темнота никак не будет препятствием. 

— 6 —

— Ты как-то сказал, что если бы ты не был так упрям и не цеплялся за разумные объяснения, то к этому времени стал бы уже магом. Но стать магом в твоём случае означает преодолеть упрямство и необходимость в разумных объяснениях, которые стоят на твоём пути. Более того — именно эти недостатки и являются твоей дорогой к силе. Ты не можешь сказать, что сила потечет к тебе, если твоя жизнь изменится.
Мы с Хенаро должны действовать точно так же, как ты, — в определённых границах. Устанавливает эти границы сила, и воин является, скажем так, пленником силы. Пленником, у которого есть только один свободный выбор — действовать или как безупречный воин, или действовать как осёл. В конечном счёте, воин не пленник, а раб силы, так как у него нет даже этого выбора. Хенаро может действовать только безупречно, потому что действовать как осел для него будет равносильно смерти. Это вызовет опустошение и конец. 

— 7 —

Нестор посмотрел на меня. ...Он утвердительно кивнул, как бы соглашаясь с Паблито, а затем впервые за все время улыбнулся. Два его передних зуба были кривыми. Паблито объяснил, что Нестор не был ни злым, ни мрачным. Он просто стыдился своих зубов, и по этой причине он никогда не улыбался. Нестор засмеялся, прикрывая свой рот. Я сказал ему, что могу направить его к дантисту, который выправит ему зубы. Он принял мое предложение за шутку, и они засмеялись, как два ребенка.
— Хенаро говорит, что он должен преодолеть чувство стыда сам, — сказал Паблито.

— 8 —

 

 

Карлос Кастанеда. Сказки о силе. Киев «София», Ltd. 1992


 

Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы

1

 

— 2 —

 

 

Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы. Киев «София», Ltd. 1992

Достойный противник

 

Чуть больше месяца назад у меня было жуткое столкновение с колдуньей по прозвищу Ла Каталина. Рискуя жизнью, я тогда нападал на нее. Дело в том, что дону Хуану удалось убедить меня, что она охотится за ним и вот-вот лишит его жизни, и что он не в состоянии защититься самостоятельно. После того, как я попытался на нее напасть, дон Хуан открыл мне, что она никогда не представляла для него сколько-нибудь реальной опасности. Вся же эта затея была организована им специально, чтобы меня перехитрить. Но не в качестве коварного розыгрыша, а для того, чтобы загнать меня в незавидное положение, выход из которого был один — срочно учиться магической практике.

— 2 —

 

— 3 —

 

 

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан.


 

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан

1

— К несчастью, только наши ближние могут стать достойными противниками. Да, только люди. Другие существа не обладают собственной волей, поэтому, чтобы с ними столкнуться, необходимо идти и цеплять их, выманивать. А люди — наоборот, неотступны и безжалостны. (стр. 633)

— 2 —

— Давай-ка я тебе кое-что расскажу, — сказал он наконец по поводу всей этой истории с колдуньей. — Хитрость — единственный способ заставить нас учиться. То же самое было со мной. То же происходит с каждым. В том и состоит искусство бенефактора, чтобы загнать нас в угол, из которого нет другого выхода. Показывать путь и хитростью заставлять учиться — вот все, что под силу бенефактору. И я занимался этим все время. Помнишь, каким способом я зацепил твой охотничий дух? Ты сам сказал мне, что охота заставляет тебя забыть об изучении растений. Ради того, чтобы стать охотником, ты был готов на многое, на что никогда не согласился бы ради изучения растений. А теперь, чтобы выжить, тебе придется сделать гораздо больше. 

— 3 —

Женщина сделала пару шагов в направлении машины и остановилась с вызывающим видом. Я внимательно оглядел ее и пришел к выводу, что она красива. У нее была очень темная кожа и плотное тело, но не из-за жира, а из-за хорошо развитых мускулов. Она выглядела очень сильной. Круглое скуластое лицо и две длинные черные косы. Но больше всего поразила меня ее молодость. Ей было от силы лет тридцать.

— 4 —

Достойный противник Она улыбалась, показывая белые и очень чистые зубы. Однако в улыбке этой было что-то мистически жуткое. Это была не дружелюбная улыбка, а скорее какая-то сдержанная ухмылка. Ла Каталина улыбалась одними губами. Ее большие черные глаза смотрели холодно и неподвижно.

— 5 —

Мы поехали прочь, и по пути дон Хуан с удовлетворением прошелся по поводу того, что теперь мне придется срочно подбирать хвосты, устраняя из своей жизни расхлябанность и разгильдяйство, и как можно эффективнее учиться, иначе Ла Каталина раздавит меня как беспомощного клопа.
— Я же обещал тебе достойного противника! Она и есть этот самый противник, — сказал он в заключение. 

— 6 —

— Ты должен был понять, что происходит нечто серьезное, уже в тот момент, когда заметил, что тень — слева от тебя. Но в любом случае бежать было нельзя.
— А что же мне было делать? Стоять на месте?
— Да. Встречаясь с противником, который не является обычным человеческим существом, воин должен принять свою стойку. Это — единственное, что в таком случае делает его неуязвимым. 

— 7 —

На меня нахлынуло раздражение. Я обвинил его в том, что он подвергает меня бессмысленной опасности. Я сказал, что он ведет жестокую игру.
— Это было бы жестоко в отношении обычного человека, — возразил он. — Но человек перестает быть обычным, едва вступив на путь воина. И, кроме того, я нашел тебе достойного противника вовсе не затем, чтобы с тобой поиграть или тебе досадить. Достойный противник подстегнет тебя. Под влиянием такого достойного противника, как Ла Каталина, ты можешь научиться использовать все то, чему я тебя научил. Я не вижу другого способа. 

— 8 —

— С этого момента самым важным фактором в твоей жизни становится стратегия. Стратегическая линия жизни. 

— 9 —

— На твоем пути оказался достойный противник, и впервые в жизни ты не можешь позволить себе разгильдяйства. На этот раз тебе придется освоить совершенно новое для тебя деланиеделание стратегии. Если ты выстоишь в схватке с Ла Каталиной, то настанет день, когда тебе нужно будет поблагодарить ее за то, что она заставила тебя изменить твое делание.
— Боже, какой ужас! А если не выстою?
— Воин никогда не потворствует таким мыслям. На той вечеринке, например, ты был шутом. Не потому, что задача быть шутом вытекает из твоей стратегии, но потому, что ты сам отдался во власть этих людей. Ты никогда не утруждал себя контролем, поэтому в конце концов был вынужден от них убегать.
— Что же мне следовало делать?
— Не ходить туда вообще, а если и идти, то только для того, чтобы совершить какой-либо особенный поступок. После дурацкой ситуации с пьяными мексиканцами ты был ослаблен. И Ла Каталина не преминула этим воспользоваться. Потому она и устроилась у тебя пути. Твое тело почувствовало, что тут что-то не то, но ты все равно с ней заговорил. И это было ужасно. Во время столкновения с противником ты не должен произносить ни слова. А потом ты повернулся к ней спиной. И это было еще хуже. Но вслед за этим ты побежал. И вот хуже этого ты уже ничего не мог придумать. Если бы на месте этой ведьмы оказался настоящий магический воин, он уложил бы тебя на месте уже в тот момент, когда ты повернулся спиной. Единственная защита мага — не двигаться с места и исполнять свой танец. 

 

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан. Киев «София», Ltd. 1992


 

Карлос Кастанеда. Сказки о силе

1

Дон Хуан сказал, что после остановки внутреннего диалога действием растений силы появлялся неизбежный тупик. У ученика начинали возникать сомнения относительно смысла всего ученичества. По мнению дона Хуана, даже самые большие энтузиасты в этой точке ощутят серьезную потерю заинтересованности.
— Растения силы потрясают тональ и угрожают прочности всего острова, — сказал он. — Именно в этот момент ученик отступает, и мудро делает. Он хочет выбраться из всей этой каши. Так вот, именно в этот момент учитель устанавливает свою наиболее искусную ловушку — стоящего противника. Без помощи стоящего противника, который в действительности является не врагом, а совершенно преданным помощником, ученик не имеет возможности продолжать путь знания. Ловушка имеет две цели. Во-первых, она позволяет учителю удерживать своего ученика, а во-вторых, она дает ученику точку соотнесения, чтобы пользоваться ею в дальнейшем. Ловушка — это маневр, который выводит на арену стоящего противника. Лучшие из людей сдались бы на этой черте, если бы они могли решать сами. Я привел к тебе стоящего противника, прекраснейшего воина, какого только можно было найти — ла Каталину.

— 2 —

— Она нарушила твой тональ так интенсивно, что он уже никогда больше не был тем же самым. Она нарушила порядок на твоем острове настолько глубоко, что ее действия послали тебя в другую реальность.

— 3 —

Достойный противник— Далее, под действием стоящего противника ученик может или разлететься на куски, или радикально измениться. Действия ла Каталины в отношении тебя, поскольку она тебя не убила, — не потому, что недостаточно хорошо пыталась, а потому, что ты оказался достаточно стойким, — дали положительный эффект и снабдили тебя решением.
Учитель использует стоящего противника для того, чтобы заставить ученика сделать выбор в своей жизни. Ученик должен выбрать между миром воина и своим обычным миром. Но никакое решение невозможно до тех пор, пока ученик не поймет свой выбор. Поэтому учитель должен быть потрясающе терпеливым и уверенной рукой, с позиции понимания вести своего ученика к такому выбору. А превыше всего он должен быть уверен, что его ученик выберет мир и жизнь воина. Я добился этого, попросив тебя помочь мне победить ла Каталину. Я сказал тебе, что она собирается меня убить, и что мне нужна твоя помощь, чтобы освободиться от нее. Я честно предупредил тебя относительно твоего последнего выбора и дал тебе массу времени, чтобы решить, принимать его или нет. 

— 4 —

 

Карлос Кастанеда. Сказки о силе. Киев «София», Ltd. 1992


 

Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы

1

 

— 2 —

...

Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы. Киев «София», Ltd. 1992

Принять ответственность

 

Принять ответственность за свое решение.


 

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан

— 1 —

— Если ты что-то решил, нужно идти до конца, — сказал он, — но при этом необходимо принять на себя ответственность за то, что делаешь. Что именно человек делает, значения не имеет, но он должен знать, зачем он это делает, и действовать без сомнений и сожалений.
Он смотрел на меня изучающе. Я не знал, что сказать. Наконец, у меня сформировалось мнение, почти протест. Я воскликнул:
— Но это же невозможно!
Он спросил, почему, а я ответил, что, наверно, было бы идеально, если бы люди обдумывали все, что собираются сделать. Но на практике, однако, такое невозможно, и невозможно избежать сомнений и сожалений.
— Еще как возможно! — убежденно возразил дон Хуан, — Взгляни на меня. У меня не бывает ни сомнений, ни сожалений. Все, что я делаю, я делаю по собственному решению, и принимаю на себя всю полноту ответственности за это. Самое простое действие, например, прогулка с тобой по пустыне, может означать для меня смерть. Смерть неуклонно идет по моему следу. Поэтому места для сомнений и сожалений я оставить не могу. И если во время нашей с тобой прогулки мне предстоит умереть в пустыне, то я должен там умереть. Ты же, в отличие от меня, ведешь себя так, словно ты бессмертен, а бессмертный человек может позволить себе отменять свои решения, сожалеть о том, что он их принял, и в них сомневаться. В мире, где за каждым охотится смерть, приятель, нет времени на сожаления или сомнения. Время есть лишь на то, чтобы принимать решения.

— 2 —

— Ты жалуешься, — мягко произнес дон Хуан. — Ты жаловался всю свою жизнь, потому что не привык принимать ответственность за свои решения. Если бы ты согласился с решением твоего отца каждое утро в шесть часов ходить купаться, ты пошел бы самостоятельно, если бы понадобилось, или послал бы отца к черту, едва он заикнулся бы на эту тему после того, как ты понял, чего стоят все эти разговоры. Но ты ничего ему не сказал. Так что ты был так же слаб, как твой отец. Принять на себя ответственность за свои решения — это значит быть готовым умереть за них.
— Постой, постой! — воскликнул я. — Ты передергиваешь!
Но он не дал мне закончить. А сказать я собирался, что привел своего отца лишь в качестве примера нереалистического образа действия, и что ни один здравомыслящий человек не согласится умирать за такую идиотскую вещь.
— Не имеет значения, каким именно является решение, — сказал дон Хуан. — В этом мире нет ничего более серьезного, чем что-либо другое. Разве ты не понимаешь? В мире, где за каждым охотится смерть, не может быть маленьких или больших решений. Здесь есть лишь решения, которые мы принимаем перед лицом своей неминуемой смерти. 

— 3 —

Жил некогда молодой человек — очень бедный индеец. Он жил в большом городе, и окружали его только белые люди. У него не было ни дома, ни родных, ни друзей. Он пришел в город за счастьем, но нашел лишь нищету и боль. Время от времени он, работая как мул, добывал несколько центов на кусок хлеба. Если бы не это, ему пришлось бы просить милостыню или воровать.
Однажды молодой человек отправился на рынок. Бредя как в тумане, он диким взглядом рассматривал изобилие прекрасных товаров. Он был в таком шоке, что не видел, куда идет и, в конце концов, налетев на стоявшие корзины, свалился на какого-то старика.
Старик нес четыре большущих кувшина и только что остановился и присел, чтобы перекусить. Дон Хуан многозначительно улыбнулся и сказал, что старику показалось довольно странным то, что на него свалился молодой человек. Он не рассердился из-за того, что его потревожили, но лишь удивился, почему это оказался именно этот конкретный молодой человек. Парень же, наоборот, разозлился и обругал старика за то, что тот расселся у него на дороге. Его совершенно не интересовала скрытая причина их встречи. Он не заметил, что это было пересечением их путей.
Дон Хуан изобразил движение человека, который пытается схватить нечто перевернувшееся и покатившееся. Он сказал, что кувшины старика опрокинулись и покатились. Увидев это, молодой человек решил, что на сегодня ему удалось найти для себя пропитание.
Он помог старику и взялся нести тяжелые кувшины. Старик сказал, что идет домой в горы, и молодой человек настоял на том, чтобы сопровождать его хотя бы часть пути.
Старик повернул в горы и по дороге накормил молодого человека, отдав ему часть купленных на рынке продуктов. Молодой человек набил брюхо под самую завязку и, почувствовав, что сыт, начал замечать, насколько тяжелы сосуды, которые он нес. И он покрепче прижал их к себе.
Дон Хуан вытаращил глаза и с дьявольской усмешкой сказал, что молодой человек спросил у старика: «Что у тебя в этих кувшинах?» Старик не ответил, но сказал, что собирается показать молодому человеку друга, который развеет его горести, даст ему совет и научит мудрости, необходимой для того, чтобы разобраться в неисповедимых путях этого мира.
Дон Хуан изобразил обеими руками величественный жест и сказал, что после этого старик призвал к себе оленя. Ничего красивее этого оленя молодому человеку в своей жизни видеть не доводилось. Олень был настолько ручным, что подошел совсем близко и бродил вокруг. Он сиял и переливался всеми цветами радуги. Молодой человек был очарован и тут же догадался, что это — «олень духа». Старик сказал ему, что, если молодой человек хочет, чтобы олень стал его другом и подарил ему свою мудрость, он должен всего-навсего отказаться от кувшинов.

Маленький индеец с сияющим оленем

Дон Хуан изобразил честолюбивую усмешку и сказал, что все мелочные желания и страсти молодого человека всколыхнулись в ответ на это предложение. Глазки дона Хуана стали маленькими и дьявольски колючими. Имитируя молодого человека, он вкрадчиво спросил: «Так что же все-таки в твоих кувшинах?»
Дон Хуан сказал, что ответ старика был очень искренним: в кувшинах — пища. «Пинола» и вода. Он прервал рассказ и пару раз прошелся по кругу. Я не знал, что он делает. Но сказка еще явно не закончилась. Я решил, что хождение по кругу изображает мучительные раздумья, в которые погрузился молодой человек.
Дон Хуан сказал, что, разумеется, молодой человек не поверил ни единому слову старика. Он прикинул, что старик — наверняка колдун, и если за свои кувшины он готов отдать «оленя духа», то какое невероятное могущество, какую фантастическую силу они должны содержать!
Лицо дона Хуана снова исказила дьявольская усмешка и он сказал, что молодой человек заявил: он выбирает кувшины. Последовала длинная пауза, вроде бы означавшая конец сказки. Дон Хуан молчал, но я был уверен, что он ждет от меня вопросов, и спросил:
— И что же произошло с молодым человеком?
— Он взял кувшины, — ответил дон Хуан с улыбкой, выражавшей удовлетворение.
Последовала еще одна длительная пауза. Я засмеялся. Я подумал, что это — настоящая «индейская сказка».
Сияя глазами, дон Хуан улыбнулся с видом простачка, а потом засмеялся мягкими раскатами и спросил:
— Разве тебе не интересно, что было в кувшинах?
— Интересно, конечно. Просто я думал, что сказка закончилась.
— Ну что ты! — сказал он с озорным блеском в глазах. — Молодой человек схватил свои кувшины, убежал, забрался в укромное место и там их открыл.
— И что он увидел? — спросил я.
Дон Хуан взглянул на меня, и я почувствовал, что он в полной мере осознает все упражнения, которые в этот момент проделывал мой интеллект. Он тряхнул головой и усмехнулся.
— Ну ладно, — сказал я. — Кувшины оказались пустыми?
— В кувшинах оказались только пища и вода, — ответил он. — И молодой человек в припадке гнева разбил их о камни.
Я сказал, что его реакция совершенно естественна — любой на его месте сделал бы то же самое.
На что дон Хуан заявил, что молодой человек был дураком, который сам не знает, что ищет. Он не знал, что такое «сила», поэтому не мог судить о том, нашел он ее или нет. Он не принял на себя ответственности за свое решение, поэтому так разозлился из-за своего просчета. Он рассчитывал что-то приобрести, а вместо этого не получил ничего. Дон Хуан сказал, что, окажись я на месте того молодого человека и последуй я своим склонностям, я точно так же закончил бы припадком гнева и разочарованием, и остаток своей жизни, несомненно, провел бы, жалея себя и стеная о том, что потерял.
Потом он объяснил мне поведение старика. Тот поступил очень умно, предварительно до отвала накормив молодого человека. В результате тот обрел «отвагу сытого желудка» и, обнаружив в кувшинах только пищу, пришел в ярость и разбил их о камни.
— Если бы решение молодого человека было осознанным и если бы он готов был за него ответить, — сказал дон Хуан, — он оставил бы еду, которая была в кувшинах, себе и был бы этим более чем доволен. А может, ему бы даже удалось понять, что эта еда тоже была силой. 

— 4 —

— Человек должен отвечать за то, что живет в этом странном мире, — сказал он. — Ведь ты же знаешь, это — действительно странный мир.
Я утвердительно кивнул.
— Ты соглашаешься, но мы с тобой имеем в виду различные вещи. Для тебя мир странен своим свойством либо нагонять на тебя скуку, либо быть с тобой не в ладах. Для меня мир странен, потому что он огромен, устрашающ, таинственен, непостижим. Ты должен с полной ответственностью отнестись к своему пребыванию здесь — в этом чудесном мире, здесь — в этой чудесной пустыне, сейчас — в это чудесное время. Моя задача — убедить тебя в этом. И я все время старался ее выполнить. Я хотел убедить тебя в том, что необходимо научиться отдавать себе отчет в каждом действии, сделать каждое действие осознанным. Ведь ты пришел сюда ненадолго, и времени, которое тебе отпущено, слишком мало, действительно слишком мало для того, чтобы прикоснуться ко всем чудесам этого странного мира. 

— 5 —

— Ты никогда не относился с ответственностью к тому, что находишься в этом непостижимом мире, — сказал он таким тоном, словно выносил приговор. — Поэтому ты так и не стал художником, и, наверное, так и не станешь охотником. 

— 6 —

— Нет в мире ничего более трудного, чем принять настроение воина, — сказал дон Хуан. — Бесполезно пребывать в печали и ныть, чувствуя себя вправе этим заниматься, и верить, что кто-то другой что-то делает с нами. Никто ничего не делает ни с кем, и особенно — с воином. Сейчас ты здесь, со мной. Почему? Потому что ты этого хочешь. Тебе пора было бы уже принять на себя всю полноту ответственности за свои действия. В свете этого идея относительно одинокого листа и воли ветра не имеет права на существование.

 

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан. Киев «София», Ltd., 1992


 

Карлос Кастанеда. Сказки о силе

— 1 —

Он объяснил, что в помощь стиранию личной истории нужно было обучить меня еще трем техникам. Они заключались в избавлении от чувства собственной важности, принятия ответственности за свои поступки и использовании смерти как советчика. Без благоприятного эффекта этих техник стирание личной истории могло вызвать в ученике неустойчивость, ненужную и вредную двойственность относительно самого себя и своих поступков. 

 

Карлос Кастанеда. Сказки о силе. Киев «София», Ltd. 1992


 

Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы.

— 1 —

Я знал: обе девушки осознавали, что я в тупике. Лучше было, наверное, подшутить над собой, чтобы прикрыть свою несостоятельность, но вместо этого я прямолинейно переложил всю ответственность на них.
Я сказал, что еще не привык к роли Нагваля и буду благодарен им за любое предложение или указание, куда нам следует ехать. 

— 2 —

 

 

 

Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы. Киев «София», Ltd. 1992

Стать охотником

 

ПУТЕШЕСТВИЕ В ИКСТЛАН

— Ты хочешь сказать, что охотишься для того, чтобы жить?
— Я охочусь, чтобы жить. Я могу жить где угодно на земле. 

— 2 —

— Чтобы быть охотником, надо очень много знать, — продолжал он. — Это означает, что человек может смотреть на вещи с разных сторон. Чтобы быть охотником, необходимо находиться в совершенном равновесии со всем-всем в мире. Без этого охота превратится в бессмысленное занятие. Сегодня, например, мы добыли змейку. Мне пришлось извиниться перед ней за то, что я оборвал ее жизнь так внезапно и так окончательно. Я сделал это, зная, что моя собственная жизнь однажды будет оборвана точно так же внезапно и окончательно. Так что, в конечном счете, мы и змеи равны. 

— 3 —

— Охотник должен быть очень жестким. Он практически ничего не предоставляет случаю.

— 4 —

— Я — охотник, — сказал он, словно читая мои мысли. — Я почти ничего не предоставляю случаю. Наверно, мне следует объяснить тебе, что охотником я стал. Я не всегда жил так, как живу сейчас. В какой-то момент своей жизни я вынужден был измениться. Теперь я указываю направление тебе. Я веду тебя. Я знаю, о чем говорю, меня всему этому научили. Я не сам все это понял. 

— 5 —

— Однажды я обнаружил, что если я хочу быть охотником, который мог бы уважать себя, мне необходимо изменить свой образ жизни. До этого я все время жаловался и распускал нюни. У меня были веские причины, чтобы чувствовать себя обделенным и обманутым жизнью. Я — индеец, а с индейцами обращаются хуже, чем с собаками. Я не мог этого изменить, и поэтому мне не оставалось ничего, кроме печали. Но удача повернулась ко мне лицом, и однажды в моей жизни появился тот, кто научил меня охотиться. И я осознал, что жизнь, которую я вел, не стоит того, чтобы жить. Поэтому я изменил ее. 

— 6 —

— Оно движется в определенном направлении либо перекатываясь, либо вращаясь, как смерч. Чтобы правильно действовать, охотник должен все это знать. 

— 7 —

— Если бы ты жил среди дикой природы, ты бы знал: в сумерках ветер становится силой. Настоящий охотник знает это и действует соответственно.
— Как именно?
— Он использует сумерки и силу, скрытую в ветре.
— Как?
— Если ему нужно, охотник прячется от силы, укрываясь ветками и лежа неподвижно до тех пор, пока не кончатся сумерки. И сила окутывает его своей защитой.
Движениями рук дон Хуан изобразил, как именно сила окутывает охотника.
— Это похоже на …
Дон Хуан замолчал, подыскивая соответствующее слово.
— Кокон, — подсказал я.
— Точно, — согласился он. — Защита силы окутывает тебя подобно кокону. Охотник может спокойно оставаться на открытом месте, и ни пума, ни койот, ни ядовитый клоп его не потревожат. Горный лев может подойти к самому носу охотника и обнюхать его, но если охотник останется неподвижным, лев уйдет. Я могу тебе это гарантировать.
Если же охотник хочет стать заметным, ему нужно всего лишь подняться в сумерках на вершину холма. Сила зацепится за него и будет следовать за ним всю ночь. Поэтому, если охотник хочет совершить ночной переход, или если ему необходимо всю ночь бодрствовать, он должен стать доступным ветру. В этом состоит секрет великих охотников — в смене доступности и недоступности точно на соответствующих поворотах пути. 

— 8 —

Он объяснил, что время у охотника уходит в основном на то, чтобы выследить места кормежки грызунов или их обитания. Зная это, он может за ночь соответствующим образом расставить ловушки. А на следующий день ему останется только спугнуть зверьков, и они со всех ног бросятся прямо в западню.

— 9 —

— Теперь ты довольно много знаешь об охоте, — продолжал дон Хуан, — и тебе легко осознать, что хороший охотник прежде всего знает одно — распорядок своей жертвы. Именно это и делает его хорошим охотником. Если ты вспомнишь, как я учил тебя охотиться, ты поймешь, о чем я говорю. Сначала я научил тебя делать и устанавливать ловушки, потом рассказал о жизненных распорядках дичи, которую предстоит ловить, и наконец мы на практике испытали, как ловушки работают с учетом этих распорядков. Это — элементы охотничьего искусства, образующие его внешнюю структуру. А сейчас я обучу тебя последней и самой сложной части этого искусства. По сложности она, пожалуй, намного превосходит все остальные, вместе взятые. Наверное, пройдут годы, прежде чем ты сможешь сказать, что понял ее и стал охотником. ... 
— Быть охотником — значит не просто ставить ловушки, — продолжал он. — Охотник добывает дичь не потому, что устанавливает ловушки, и не потому, что знает распорядки своей добычи, но потому, что сам не имеет никаких распорядков. И в этом — его единственное решающее преимущество. Охотник не уподобляется тем, на кого он охотится. Они скованы жесткими распорядками, путают след по строго определенной программе, и все причуды их легко предсказуемы. Охотник же свободен, текуч и непредсказуем.

— 10 —

— Чтобы стать охотником, ты должен разрушить все свои распорядки, стереть все программы.

— 11 —

— Я говорю об охоте, — принялся спокойно объяснять дон Хуан. — Поэтому я так подробно останавливаюсь на том, что свойственно животным: где они кормятся; где, как и в какое время спят; где живут; как передвигаются. Все это — программы, распорядки, на которые я обращаю твое внимание, с тем, чтобы ты провел параллели с самим собой и осознал, что ты сам живешь точно так же. Ты внимательно наблюдал за жизнью и повадками обитателей пустыни. Они едят и пьют в строго определенных местах, они гнездятся на строго определенных участках, они оставляют следы строго определенным образом. То есть всему, что они делают, присуща строгая определенность, поэтому хорошему охотнику ничего не стоит предвидеть и точно рассчитать любое их действие. Я уже говорил, что с моей точки зрения ты ведешь себя точно так же, как те, на кого ты охотишься. И в этом ты отнюдь не уникален. Когда-то в моей жизни появился некто, указавший мне на то же самое в отношении меня самого. Всем нам свойственно вести себя подобно тем, на кого мы охотимся. И это, разумеется, в свою очередь делает нас чьей-то добычей. Таким образом, задача охотника, который отдает себе в этом отчет — прекратить быть добычей.

— 12 —

— Недостаточно знать, как делаются и устанавливаются ловушки, — сказал он. — Чтобы извлечь из жизни максимум, охотник должен жить так, как подобает охотнику. К сожалению, человек изменяется с большим трудом, и изменения эти происходят очень медленно. Иногда только на то, чтобы человек убедился в необходимости измениться, уходят годы. Я, в частности, потратил на это годы. Но, возможно, у меня не было способностей к охоте. Я думаю, что самым трудным для меня было по-настоящему захотеть измениться. 

— 13 —

— Хороший охотник меняет свой образ действия настолько часто, насколько это необходимо.

— 14 —

— Охотник должен не только разбираться в повадках тех, на кого он охотится. Кроме этого, ему необходимо знать, что на этой земле существуют силы, которые направляют и ведут людей, животных и вообще все живое, что здесь есть. ...
— О каких силах ты говоришь? — спросил я после длительной паузы.
— О силах, которые руководят нашей жизнью и нашей смертью.

— 15 —

— Подавляющее большинство людей переходит от действия к действию без борьбы и без мысли. Охотник же, наоборот, тщательно взвешивает каждый свой поступок. И поскольку он очень близко знаком со своей смертью, он действует рассудительно, так, словно каждое его действие — последняя битва. Только дурак может не заметить, настолько охотник превосходит своих ближних — обычных людей. Охотник с должным уважением относится к своей последней битве. И вполне естественно, что последний поступок должен быть самым лучшим. Это доставляет удовольствие. И притупляет страх.

— 16 —

Он встал и принялся разбирать клетку. Землю он тщательно ссыпал туда, откуда ее брал, а все ветки аккуратно засунул в чаппараль. Потом, забросав очищенную площадку мусором, он придал ей такой вид, как будто никто к ней даже не притрагивался.
Я отметил мастерство, с которым это было сделано. Дон Хуан сказал, что хороший охотник все равно узнает, что мы здесь были, потому что следы человека полностью уничтожить невозможно.

— 17 —

— За силой невозможно охотиться по какому-либо плану. Впрочем, как и за дичью. Охотник охотится на то, что ему попадается. Поэтому он все время должен находиться в состоянии готовности.

— 18 —

— Охотник за силой ловит ее, а затем накапливает как свою личную находку. Его личная сила таким образом растет, и может наступить момент, когда воин, накопив огромную личную силу, станет человеком знания. 

— 19 —

— Охотник за силой наблюдает за всем, — продолжал он. — И все, за чем он наблюдает, раскрывает ему какие-нибудь тайны.

— 20 —

— Охота за силой — дело очень занятное и странное. Сначала — идея, потом — настройка, а потом — бац! Случилось!

— 21 —

— Охота за силой — непонятная штука, — сказал он. — В ней не может быть никакого предварительного плана. В принципе не может быть. И это делает ее особенно захватывающей. Но действует воин так, словно у него есть план. Потому что доверяет своей личной силе. Он твердо уверен в том, что она направит его действия в правильное русло. 

— 22 —

 

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан.

Силуэт хамелеона на фоне закатного солнца

Недоступность

 

— Искусство охотника заключается в том, чтобы сделаться недостижимым. ...Быть недостижимым — значит бережно прикасаться к окружающему миру. Съесть не пять перепелов, а одного. Не калечить растения лишь для того, чтобы сделать жаровню. Не подставляться без необходимости силе ветра. Не пользоваться людьми, не выжимать из них все до последней капли, особенно из тех, кого любишь.

* * *

Женщина на дороге— Охотник обращается со своим миром очень осторожно и нежно, и не важно, мир ли это вещей, растений, животных, людей или мир силы. Охотник находится в очень тесном контакте со своим миром и, тем не менее, он для этого мира недоступен. ...Он недоступен потому, что не выжимает из своего мира все до последней капли. Он слегка касается его, оставаясь в нем ровно столько, сколько необходимо, и затем быстро уходит, не оставляя никаких следов.

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан.


 

ОТДЕЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

— Ты отказался от себя. Это было неправильно. Я уже говорил тебе и повторяю вновь — в мире брухо может выжить только воин. Воин относится ко всему с уважением; он не идет напролом без необходимости. Вчера ты отнесся к воде без должного уважения. Обычно ты ведешь себя очень хорошо. Но вчера ты отказался от себя в пользу смерти; ты поддался ей, как последний болван. Воин никогда не сдается, даже перед лицом смерти. Воин ни у кого не идет на поводу; он сам по себе и всегда недоступен. Вовлекаясь во что-то, он всегда полностью осознает, что делает.

— 2 —

— Я могу сказать тебе только одно — воин недоступен. Он никогда не стоит посреди дороги, ожидая, пока что-нибудь его пришибет. Он сводит к минимуму возможность возникновения непредвиденных ситуаций. Того, что люди называют случайностями, почти всегда можно легко избежать. Обычно такие вещи происходят с дураками, вся жизнь которых — сплошное разгильдяйство.
Хамелеон. Рисунок Маши Конопатовой.— Но ведь невозможно двадцать четыре часа в сутки думать и жить стратегически, — сказал я. — Представь, например, что кто-то поджидает тебя с мощной винтовкой, снабженной оптическим прицелом. Он может уложить тебя с расстояния в полкилометра. Что ты сделаешь в подобной ситуации?
— Если кто-то ждет меня с винтовкой?
— Да, если кто-то спрятался и ждет тебя. У тебя не будет ни единого шанса. Ты ведь не сможешь остановить пулю.
— Нет, не смогу. Но я все равно не понимаю, к чему ты клонишь.
— Да к тому, что в подобной ситуации никакая стратегия не поможет.
— О, еще как поможет! Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется.

— 3 —

— Страх — это сильное чувство. Когда воин не уверен в победе, он не раздумывая показывает союзнику спину. Воин не может, потакая себе, помереть от страха, и поэтому позволяет союзнику прийти только тогда, когда находится в хорошей форме.

 

Карлос Кастанеда. Отдельная реальность. Киев «София», Ltd. 1992


 

ПУТЕШЕСТВИЕ В ИКСТЛАН

Дон Хуан объяснил, что в молодости пил довольно много, но однажды взял и бросил.
— Люди, как правило, не отдают себе отчета в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни все, что угодно. Вот так.
И дон Хуан щелкнул пальцами, как бы демонстрируя, насколько просто это делается.
— Ты думаешь, так легко бросить пить или, скажем, курить? — спросил я.
— Ну конечно! — убежденно воскликнул он. — Бросить пить или курить — вообще дело плевое. Эти привычки — ерунда, ничто, если мы намерены от них отказаться.

— 2 —

Индеец, сидящий на скале на закатеПроходили часы. Дон Хуан постепенно становился все более и более неподвижным, пока, наконец, его тело не сделалось странно, почти пугающе застывшим. Темнело, и силуэт его становился все менее различимым и в конце концов полностью слился с чернотой окружающих скал в кромешной тьме опустившейся ночи. Дон Хуан был настолько неподвижен, что его как бы вовсе не существовало.
Была уже полночь, когда я, наконец, осознал, что, если понадобится, он может вечно сохранять неподвижность среди камней в этой дикой ночной пустыне.

— 3 —

Я хотел было нарезать с кустов веток, чтобы запечь перепелов на костре целиком, как это делал мой дед. Он готовил дичь на углях, обложив ее листьями и зелеными ветками и обмазав мокрой землей. Но дон Хуан сказал, что нет никакой нужды в том, чтобы причинять вред кустам, тем более, что мы уже причинили его перепелам. 

— 4 —

— Если бы ты жил среди дикой природы, ты бы знал: в сумерках ветер становится силой. Настоящий охотник знает это и действует соответственно.
— Как именно?
— Он использует сумерки и силу, скрытую в ветре.
— Как?
— Если ему нужно, охотник прячется от силы, укрываясь ветками и лежа неподвижно до тех пор, пока не кончатся сумерки. И сила окутывает его своей защитой.
Движениями рук дон Хуан изобразил, как именно сила окутывает охотника.
— Это похоже на …
Дон Хуан замолчал, подыскивая соответствующее слово.
— Кокон, — подсказал я.
— Точно, — согласился он. — Защита силы окутывает тебя подобно кокону. Охотник может спокойно оставаться на открытом месте, и ни пума, ни койот, ни ядовитый клоп его не потревожат. Горный лев может подойти к самому носу охотника и обнюхать его, но если охотник останется неподвижным, лев уйдет. Я могу тебе это гарантировать.
Если же охотник хочет стать заметным, ему нужно всего лишь подняться в сумерках на вершину холма. Сила зацепится за него и будет следовать за ним всю ночь. Поэтому, если охотник хочет совершить ночной переход, или если ему необходимо всю ночь бодрствовать, он должен стать доступным ветру. В этом состоит секрет великих охотников — в смене доступности и недоступности точно на соответствующих поворотах пути.

— 5 —

— Ты должен научиться сознательно становиться доступным и недоступным, — сказал он. — Хочешь ты этого или нет, но при твоем нынешнем образе жизни ты все время остаешься доступным. Ты всегда открыт.
Я запротестовал. Я чувствовал, что моя жизнь становится все более и более скрытной. Он сказал, что я его не понял. Быть недоступным вовсе не значит прятаться или быть скрытным. Это значит — быть недостижимым, то есть закрытым и защищенным.
Торчат уши зайца— Давай скажем иначе, — терпеливо продолжал он. — Нет никакой разницы в том, прячешься ты или нет, если каждый знает, что ты прячешься. Из этого вытекают все твои нынешние проблемы. Когда ты прячешься, то об этом знают все; ты открыт и доступен, и каждый может в тебя чем угодно ткнуть.
Я почувствовал какую-то угрозу и поспешно попытался защититься.
— Не нужно оправдываться, — сухо сказал дон Хуан. — В этом нет никакой нужды. Все мы — дураки, и ты не можешь быть другим. Когда-то я тоже, подобно тебе, был доступен и раскрывался снова и снова до тех пор, пока от меня почти ничего не осталось. А то, что осталось, могло только ныть. Что я и делал, так же, как ты.
Дон Хуан смерил меня взглядом и громко вздохнул.
— Я, правда, был тогда моложе тебя, — продолжал он, — но в один прекрасный день я почувствовал, что с меня довольно, и изменился. Скажем так: однажды, когда я сделался охотником, я постиг секрет смены доступности и недоступности.
Я сказал, что до меня все равно не доходит то, что он хочет сказать. Я действительно никак не мог понять, что он имеет в виду, говоря «быть доступным». Он использовал испанские идиоматические выражения «ponerse al alcance» и «ponerse en el medio del camino» — «быть в пределах досягаемости» и «находиться посреди оживленной улицы».
— Ты должен оттуда убраться, — объяснил он. — Уйти с середины улицы, на которой полно машин и прохожих. Ты весь — там, всем своим существом, поэтому не имеет никакого значения, прячешься ты или нет. Прятаться там бессмысленно, ты только можешь воображать, что спрятался. Ты находишься посреди улицы; это значит, что каждый, кто по ней проходит или проезжает, видит, как ты бродишь там туда-сюда. 

— 6 —

— У тебя была женщина, очень дорогой тебе человек. И ты ее потерял.
...Я сказал ему, что он прав. В моей жизни действительно была белокурая девушка, и отношения с ней действительно имели для меня огромное значение.
— Почему сейчас она не с тобой? — спросил дон Хуан.
— Она ушла от меня.
— Почему?
— По многим причинам.
— Причин было не так уж много. Причина была одна — ты сделался слишком доступным. ...О ваших отношениях знали все вокруг, — сказал он с непоколебимой уверенностью.
— А что в этом плохого?
— Это очень плохо, просто ужасно. Ведь она была прекрасным человеком. ...Я видел все это. Она была очень тонкой личностью.
Я знал, что спорить не имеет смысла, но очень разозлился на него за то, что он разбередил самую глубокую из моих ран. Поэтому я сказал, что, в конце концов, та девушка была не такой уж тонкой личностью, и что, по моему мнению, она была личностью довольно слабой.
— Как и ты, — спокойно произнес дон Хуан. — Но это — не важно. Значение имеет лишь то, что ты ее повсюду искал. Это делает ее особым человеком в твоей жизни. А для особых людей у нас должны быть только хорошие слова.
Я был подавлен. Глубокая печаль начала охватывать меня.
— Что ты со мной делаешь, дон Хуан? — спросил я. — Тебе каждый раз удается вогнать меня в печаль. Почему?
— А сейчас ты потворствуешь своей сентиментальности, — с укором сказал он.
— Но в чем тут дело, дон Хуан?
— Дело в доступности, — провозгласил он. — Я напомнил тебе о той девушке только затем, чтобы непосредственно показать то, чего не смог показать посредством ветра. Ты потерял ее, потому что был доступен; ты всегда находился в пределах ее досягаемости, и твоя жизнь была подчинена строгому распорядку.
— Нет! — возразил я. — Ты не прав. В моей жизни никогда не было распорядка.
— Был и есть, — с догматической убежденностью заявил он. — Это — распорядок необычный, поэтому складывается впечатление, что его нет. Но я уверяю тебя, он есть.

— 7 —

— Искусство охотника заключается в том, чтобы сделаться недостижимым, — сказал дон Хуан. — В случае с белокурой девушкой это означало бы, что ты должен был стать охотником и встречаться с ней осторожно, бережно. А не так, как ты это делал. Ты оставался с ней изо дня в день до тех пор, пока не истощились все чувства, кроме одного — скуки. Верно?
Я не ответил. Да ответа и не требовалось. Он был прав.
— Быть недостижимым — значит бережно прикасаться к окружающему миру. Съесть не пять перепелов, а одного. Не калечить растения лишь для того, чтобы сделать жаровню. Не подставляться без необходимости силе ветра. Не пользоваться людьми, не выжимать из них все до последней капли, особенно из тех, кого любишь.
— Но я никогда никем не пользовался, — вставил я.
Но дон Хуан сказал, что пользовался, и потому теперь могу только тупо твердить, что устал от них и что они нагоняют на меня тоску.
Кукловоды— Быть недоступным — значит сознательно избегать истощения, бережно относясь и к себе, и к другим, — продолжал он. — Это значит, что ты не поддаешься голоду и отчаянию, как несчастный дегенерат, который боится, что не сможет поесть больше никогда в жизни, и потому пожирает без остатка все, что попадается на пути, всех пятерых перепелов! 

— 8 —

— Охотник знает, что в его ловушки еще не раз попадет дичь, поэтому он не беспокоится. Беспокойство неизбежно делает человека доступным, он непроизвольно раскрывается. Тревога заставляет его в отчаянии цепляться за что попало, а зацепившись, ты уже обязан истощить либо себя, либо то, за что зацепился.
Я сказал, что в моей жизни быть недостижимым невозможно, потому что мне постоянно приходится иметь дело с множеством людей и быть в пределах досягаемости каждого из них.
— Я уже тебе говорил, — спокойно продолжал дон Хуан, — что быть недостижимым — вовсе не означает прятаться или скрытничать. И не означает, что нельзя иметь дело с людьми. Охотник обращается со своим миром очень осторожно и нежно, и не важно, мир ли это вещей, растений, животных, людей или мир силы. Охотник находится в очень тесном контакте со своим миром и, тем не менее, он для этого мира недоступен.
— Но тут у тебя явное противоречие, — возразил я. — Невозможно быть недоступным для мира, в котором находишься постоянно, час за часом, день за днем.
— Ты не понял, — терпеливо объяснил дон Хуан. — Он недоступен потому, что не выжимает из своего мира все до последней капли. Он слегка касается его, оставаясь в нем ровно столько, сколько необходимо, и затем быстро уходит, не оставляя никаких следов.

— 9 —

Он объяснил, что время у охотника уходит в основном на то, чтобы выследить места кормежки грызунов или их обитания. Зная это, он может за ночь соответствующим образом расставить ловушки. А на следующий день ему останется только спугнуть зверьков, и они со всех ног бросятся прямо в западню.

— 10 —

Он объяснил, что специально старался напугать меня до потери сознания безумностью своего непредсказуемого поведения, потому что у него самого голова идет кругом от предсказуемости моего. И добавил, что моя приверженность распорядкам не менее безумна, чем его вой.
Я был в шоке и принялся доказывать, что у меня нет никаких распорядков. Я сказал ему, что считаю свою жизнь сплошной кашей именно из-за того, что в ней нет здоровой упорядоченности.

— 11 —

— О каких распорядках ты говоришь? — спросил я.
— Обо всем, что ты делаешь. Ты действуешь в соответствии с распорядком.
— А разве другие действуют не так?
— Не все. Я ничего не делаю в соответствии с распорядком.
— Что подсказало тебе такой ход, дон Хуан? Что я такого сделал, что заставило тебя действовать именно таким образом?
— Ты беспокоился по поводу ленча.
— Но я же ничего тебе не сказал, откуда ты узнал, что я беспокоюсь о ленче?
— Вопрос о еде возникает у тебя ежедневно около полудня, в шесть вечера и в восемь утра, — произнес он со зловещей усмешкой. — В это время ты начинаешь беспокоиться о еде, даже если не голоден. И чтобы продемонстрировать тебе запрограммированность твоего духа, мне нужно было только завыть сиреной. Твой дух выдрессирован работать по сигналу.
Он вопросительно уставился на меня. Мне нечего было сказать в свою защиту.
— А теперь ты готов превратить в распорядок охоту, — продолжал он. — Ты уже установил в этом деле свой ритм: в определенное время ты разговариваешь, в определенное время — ешь, в определенное время — ложишься спать.
Мне нечего было сказать. Дон Хуан очень точно описал мою привычку есть в одно и то же время. Похожая структура была во всем, чем я занимался. Тем не менее я чувствовал, что моя жизнь все же протекает по менее строгой программе, чем жизнь большинства моих друзей и знакомых.
— Теперь ты довольно много знаешь об охоте, — продолжал дон Хуан, — и тебе легко осознать, что хороший охотник прежде всего знает одно — распорядок своей жертвы. Именно это и делает его хорошим охотником. Если ты вспомнишь, как я учил тебя охотиться, ты поймешь, о чем я говорю. Сначала я научил тебя делать и устанавливать ловушки, потом рассказал о жизненных распорядках дичи, которую предстоит ловить, и наконец мы на практике испытали, как ловушки работают с учетом этих распорядков. Это — элементы охотничьего искусства, образующие его внешнюю структуру. А сейчас я обучу тебя последней и самой сложной части этого искусства. По сложности она, пожалуй, намного превосходит все остальные, вместе взятые. Наверное, пройдут годы, прежде чем ты сможешь сказать, что понял ее и стал охотником.

— 12 —

Стоящий в воде тигр высоко выбросил когтистую лапу— Быть охотником — значит не просто ставить ловушки, — продолжал он. — Охотник добывает дичь не потому, что устанавливает ловушки, и не потому, что знает распорядки своей добычи, но потому, что сам не имеет никаких распорядков. И в этом — его единственное решающее преимущество. Охотник не уподобляется тем, на кого он охотится. Они скованы жесткими распорядками, путают след по строго определенной программе, и все причуды их легко предсказуемы. Охотник же свободен, текуч и непредсказуем.
Слова дона Хуана я воспринял как произвольную иррациональную идеализацию. Я не мог себе представить жизнь без распорядков. Мне хотелось быть с ним предельно честным, поэтому дело было вовсе не в том, чтобы согласиться или не согласиться. Я чувствовал, что то, о чем он говорил, было невыполнимо. Ни для меня, ни для кого бы то ни было другого.
— Мне нет ровным счетом никакого дела до того, что ты по этому поводу чувствуешь, — сказал дон Хуан. — Чтобы стать охотником, ты должен разрушить все свои распорядки, стереть все программы. Ты уже здорово преуспел в изучении охоты. Ты — способный ученик и схватываешь все на лету. Так что тебе уже должно быть ясно: ты подобен тем, на кого охотишься, ты — легко предсказуем.
Я попросил уточнить на конкретных примерах.
— Я говорю об охоте, — принялся спокойно объяснять дон Хуан. — Поэтому я так подробно останавливаюсь на том, что свойственно животным: где они кормятся; где, как и в какое время спят; где живут; как передвигаются. Все это — программы, распорядки, на которые я обращаю твое внимание, с тем, чтобы ты провел параллели с самим собой и осознал, что ты сам живешь точно так же. Ты внимательно наблюдал за жизнью и повадками обитателей пустыни. Они едят и пьют в строго определенных местах, они гнездятся на строго определенных участках, они оставляют следы строго определенным образом. То есть всему, что они делают, присуща строгая определенность, поэтому хорошему охотнику ничего не стоит предвидеть и точно рассчитать любое их действие. Я уже говорил, что с моей точки зрения ты ведешь себя точно так же, как те, на кого ты охотишься. И в этом ты отнюдь не уникален. Когда-то в моей жизни появился некто, указавший мне на то же самое в отношении меня самого. Всем нам свойственно вести себя подобно тем, на кого мы охотимся. И это, разумеется, в свою очередь делает нас чьей-то добычей. Таким образом, задача охотника, который отдает себе в этом отчет — прекратить быть добычей. Понимаешь, что я хочу сказать?
Я снова высказал мнение, что его установка невыполнима.
— На это требуется время, — сказал он. — Можешь начать с того, чтобы отказаться от ежедневного ленча в одно и то же время. 

— 13 —

— Однако существуют животные, выследить которых невозможно, — продолжал он. — Например, — особый вид оленя. Очень удачливый охотник может встретиться с таким животным только благодаря редкостному везению, и едва ли ни единственный раз в жизни. ...Как ты думаешь, почему этих животных так трудно отыскать, и встреча с ними — столь уникальное явление?
Волшебный олень в свете ЛуныНе зная, что сказать, я лишь пожал плечами.
— У них нет распорядков, — произнес он таким тоном, словно это было великое откровение. — И это делает их волшебными животными.
— Но олень должен спать по ночам, — возразил я. — Разве это не распорядок?
— Распорядок, если олень спит каждую ночь в строго определенное время и во вполне определенном месте. Но волшебные животные так себя не ведут. Ты сам когда-нибудь, возможно, в этом убедишься. Наверное, весь остаток жизни ты будешь выслеживать одно из таких животных. Это станет твоей судьбой.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Тебе нравится охотиться, и, вероятно, в один из дней пути твои и волшебного существа пересекутся, и ты, вполне возможно, последуешь за ним. Волшебные животные являют собой зрелище воистину дивное. Мне посчастливилось, и мой путь однажды пересекся с тропой одного из них. Это случилось после того, как я очень многое узнал об охоте и долго отрабатывал это искусство. Как-то я бродил по густому лесу в безлюдных горах Центральной Мексики. Вдруг послышался очень мягкий и благозвучный свист. Я никогда не слышал этого звука, ни разу за многие годы странствований среди дикой природы. Я не мог определить, где находится источник этого свиста; казалось, он доносится сразу со многих сторон. Я решил, что нахожусь в самой середине стада или стаи каких-то неведомых зверей. Дразнящий свист повторился, на этот раз он доносился как будто отовсюду. И я понял, что мне несказанно повезло. Я знал, что это свистит чудесное существо — волшебный олень. Я знал также, что волшебный олень отлично разбирается как в распорядках обычных людей, так и в распорядках охотников. Вычислить, что в такой ситуации будет делать обычный человек, очень легко. Прежде всего страх превратит его в добычу. А добыча может действовать только двумя способами: либо бросается наутек, либо прячется. Если у человека нет оружия, он, вероятнее всего, бросится к открытому месту, чтобы там спастись бегством. Если он вооружен, он приготовит оружие к бою и устроит засаду, либо застыв неподвижно в зарослях, либо рухнув на землю. Охотник же, выслеживающий дичь среди дикой природы, никогда никуда не пойдет, не прикинув прежде, как ему защититься. Поэтому он немедленно спрячется. Он либо бросит свое пончо на землю, либо зацепит его за ветку, а сам спрячется поблизости и станет ждать, пока зверь опять не подаст голос или не шевельнется. Зная все это, я повел себя совершенно иначе. Я быстро встал на голову и начал тихонько подвывать. Я так долго самым натуральным образом лил слезы и всхлипывал, что едва не потерял сознание. Вдруг я ощутил мягкое дыхание, кто-то обнюхивал мою голову как раз за правым ухом. Я попытался повернуться, чтобы взглянуть, кто это, но не удержал равновесия и перекувырнулся через голову. Я сел и увидел, что на меня смотрит светящееся существо. Олень внимательно меня разглядывал, и я сказал, что не причиню ему вреда. И он заговорил со мной. 

— 14 —

— Хороший охотник меняет свой образ действия настолько часто, насколько это необходимо. 

 

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан. Киев «София», Ltd., 1992


 

СКАЗКИ О СИЛЕ

....

Страница 1 из 2

Что такое магия

Магия — это искусство управления точкой сборки. Положение точки сборки определяет восприятие: то, что мы видим один и тот же привычный мир, объясняется тем, что точка сборки фиксирована у всех в одном и том же положении. Смещение точки сборки из привычного положения позволяет воспринимать другие миры.
Удерживает точку сборки в привычном положении внутренний диалог. Намерение смещает точку сборки. Маг — это тот, кто очистил свою связь с намерением.
Поиск магами древней Мексики возможностей для сдвига своих собственных точек сборок привел к созданию двух магических искусств — искусства сновидения и искусства сталкинга. Искусство сновидения заключается в преднамеренном смещении точки сборки из ее обычной позиции, а искусство сталкинга позволяет волевым усилием удерживать ее в новой позиции.

 
Точка сборки
 

Точка сборки и восприятие

Точка сборки — это круглое пятно особо интенсивной светимости размером с теннисный мячик, постоянно располагающееся внутри светящегося шара вровень с его поверхностью на расстоянии двух футов позади правой лопаточной кости тела человека. Точка сборки обусловливает наше восприятие. Древние маги видели, что...

 
 
 
 
 
 
 
 
 
Внутренний диалог
 

Внутренний диалог

Когда мы перестаем разговаривать с собой, мир такой, каким он должен быть. Мы обновляем его, мы наделяем его жизнью, мы поддерживаем его своим внутренним разговором. Мы также выбираем свои пути в соответствии с тем, что мы говорим себе. Так мы повторяем тот же самый выбор еще и еще, до тех пор, пока не умрем. ...

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Намерение
 

Намерение

В первую очередь усилия должны быть направлены на установление контакта с не поддающейся описаниям всепроникающей силой, которую маги древней Мексики назвали намерением. Дон Хуан утверждал, что контакт с намерением можно наладить, если образ жизни практикующего всецело будет подчинен дисциплине. ...